Закон притяжения - Страница 44

– Мужики? А это не опасно? – забеспокоился за мою честь хранитель.

– Они меня боятся.

– Нет, лучше давай уйдем отсюда!

– Так я и собиралась! Потому тебя и позвала. Ты не побудешь тут за меня? А утром я вернусь. Очень надо попасть к этому маркизу!

– Побуду, – согласился Гораций. – А ты куда собралась?

– Ну, комнату я оплатила…

– Ты хочешь, чтобы разъяренные горожане тебя прибили на месте как сбежавшую ведьму?

– А ты откуда знаешь?

– Знаю! Идти в «Синюю курицу» даже не вздумай! – «Синий фазан», поправила его мысленно, но промолчала. – Возвращайся в стог! Там тебя, если будет опасность, Смелый предупредит.

– Хорошо. До завтра, Гораций! – Я спрятала камень хранителя под солому и помахала ему на прощанье.

– До завтра…

На рассвете я вернулась к Горацию, который ночью не терял времени зря и обследовал здания монастыря.

– Ну мы и попали, – с сарказмом усмехнулся призрак. – Тут все насквозь лживое! Говорят – пост, а сами окорока по кельям трескают! Называют себя монахами, а сами девок через потайные двери водят! Зато чего я насмотрелся-а-а!

– Гораций! – одернула я хранителя, уж больно лицо у него стало ехидным. – Кто такие монахи? Это здешние мужики себя так называют?

– Ага, – встрепенулся призрак. – Служители бога. Между прочим, у них обет безбрачия… хи-хи.

– Чего в этом смешного? Это же противоестественно! Закон природы гласит…

– Идут! – прервал меня Гораций. – Пока! – И скрылся в своем амулете.

Я едва успела сунуть камень в карман. Дверь камеры, заскрипев, открылась, являя мне все того же господина Фабиано. Он побрызгал на меня водой и что-то зашептал, перебирая пальцами бусы, которые висели у него на запястье левой руки. Еле удержалась, чтобы не сказать толстяку, что уже умывалась сегодня. Он тем временем закончил перебирать бусины и уставился на меня несколько озадаченно. Я списала его удивление на свой цветущий жизнерадостный вид. Ведь я не только выспалась, но и успела позавтракать, бесстыдно стащив в охотничьем домике кусок хлеба с сыром прямо из-под носа Мартины.

Однако как в этом мире у меня бурно развиваются криминальные наклонности! Ты, Петенька, поосторожней! А то привыкнешь и в своем родном мире примешься за старое. А там за преступление разговор короткий: лишение всего и вся, и карабкайся после отбытия наказания дальше, как получится!

– Покайся! – возвестил Фабиано торжественно.

– Каюсь, – честно признала свою неправоту в покраже завтрака, хлопая ресничками.

Его явно озадачила моя покладистость. Фабиано что-то заподозрил, нахмурился и потащил меня из камеры, бурча что-то похожее на «изгоню бесов, освобожу душу…» Я мысленно посмеивалась над его уверенностью в своем могуществе, но следовала за ним покорно. Пусть пока радуется.

Зал, в который меня привел монах, мне не понравился категорически. Я не имела ни малейшего представления о принципах работы всех устройств и приспособлений, представленных здесь, но их жуткий вид не оставлял сомнений, что все они причиняют боль. Чего стоила огромная решетка-гриль, явно рассчитанная не на приготовление сосисок.

Я задумалась, а правильно ли поступила, пытаясь таким образом заполучить аудиенцию у маркиза Фармазотти? Уж больно неприятным может оказаться этот путь.

Ладно, еще немного побуду здесь, авось и дождусь чего полезного. А нет, так покуражусь над этими святошами, покажу им «ведьму настоящую», чтобы потом было с чем сравнивать и не губить ни в чем не повинных людей, и распрощаюсь горячо. Очень горячо…

Святой отец Фабиано тем временем пытался меня увещевать, рассказывая, какие муки ждут меня в аду. Как меня будут долго кипятить в котле с маслом вместе с другими грешниками. А потом бесы будут жарить то, что не успело свариться. В довершение всего я отправлюсь к какой-то Геенне Огненной, даме мне тоже незнакомой, которая будет меня мучить до второго пришествия. Самым любопытным в его рассказе было обещание, что моя многострадальная кожа все время будет вырастать вновь. Хм… А вот это уже попахивало неплохим знанием анатомии, ибо без кожи муки будут уже не такими страшными.

– Господин Фабиано, – обратилась я к нему максимально вежливо, – не надо меня пугать, я не боюсь. И сообщите обо мне маркизу!

– Ты, – взревел толстяк и перекрестился, – исчадие ада! Ты – воплощение Сатаны! Покайся!!!

– Не буду, – обиженно надула губки. За завтрак я уже покаялась, а новых грехов еще не успела совершить.

Почему-то это так взбесило Фабиано, что он даже побелел и покрылся испариной.

– Похотливая девка! – взвизгнул он тонким бабским голосом. – Прекрати свои скверные действия, тебе меня не соблазнить!

– Мне?! ВАС?!! Ха-ха-ха! Вы с ума сошли! Я замужем…

– Замужем за Сатаной! Вот ты и призналась, ведьма!

Как можно объяснить хоть что-нибудь этому тупоголовому мужику, если любое мое слово он выворачивает наизнанку и трактует так, как выгодно ему? Я сказала обычную фразу, которую говорят миллионы женщин во всех мирах: «Я замужем», – а получается, что призналась в чем-то нехорошем. М-дя… По-моему, мне все-таки пора убираться из этого… э-э-э… монастыря и искать встречи с маркизом другим путем.

Только я собралась сообщить о моем решении господину Фабиано, как в зал ввалился здоровенный по сравнению с прочими людьми этого мира мужик с жуткой физиономией прирожденного садиста. Он критически осмотрел мою фигуру и прошептал что-то на ухо толстяку. Тот недовольно нахмурился, разглядывая меня, словно увидел только что, потом перевел взгляд на неприятное сооружение из деревянных брусьев.